© Игорь Юров, врач-психотерапевт
Отрезки пути
Газета «Тверская Жизнь», 10.02.2011, №22
Основные кризисы — подростковый и среднего возраста — являются не просто психологическими, а по сути — психосоматическими: их течение осложняется происходящими в это время эндокринными изменениями и соответствующими преобразованиями всего организма. Поэтому эмоциональные и мировоззренческие проблемы, возникающие в эти периоды жизни, обычно требуют участия не только психологов, но и врачей, главным образом, психотерапевтов, иногда – психиатров.
Вопросы:
— На сколько периодов Вы могли бы разделить жизнь человека? Представляют ли они собой возрастные кризисы? Как происходит переход из одного возраста в другой, вступление в кризис и выход из него? Являются ли они ярко выраженными короткими периодами, или вся жизнь человека – плавный переход из одного кризиса в другой?
Вопросом периодизации, или подразделения человеческой жизни человека на ряд последовательных этапов развития, занимались многие известные психологи и врачи. Естественно, что каждый из этапов представляет собой кризис, во время которого происходит внутренняя перестройка, преобразование внутреннего устройства души и ее отношения к миру. Лично мне наиболее импонирует представление американского психоаналитика Эрика Эриксона о цикличном развитии личности. Эриксон убежденно представлял жизнь, как постоянное развитие, ни на миг непрекращающееся движение, когда остановка невозможна: или — развитие, прогресс, или — регресс, деградация, движение в противоположном направлении. В каждый момент, когда мы не развиваемся, мы деградируем, и наоборот. Эриксон выделял 8 классических кризисных этапов развития человека.
Первый кризисный этап (от рождения до 1 года) «базового доверия или недоверия к миру» определяется отношением матери к ребенку; поскольку мать для него в это время составляет весь мир, прочие объекты он еще различать не может, и если он сейчас может доверять матери, то впоследствии и весь мир вызывает у него чувство доверия, если же мать холодна, отстранена, равнодушна, обременена проблемами, отвлекающими ее от ребенка, то и вся окружающая реальность потом не вызывает у человека доверия, представляется ему неуютной, негативно настроенной.
Второй кризисный этап (от года до двух лет) «автономии – стыда и сомнения» определяется тем, насколько тактично родители способны передать ребенку представление о позволительности или непозволительности для него тех или иных действий: если родители с любовью различают, что можно разрешить ребенку, а в чем его ограничить, то у него закладываются основы для деятельной активности и силы воли; если же родители требуют от ребенка невозможного или, наоборот, навязчиво делают за него то, на что он уже способен сам, то в душе поселяется неуверенность, стыд и сомнение в своих способностях.
Третий период (от 3-х до 6-ти лет) «инициативы – чувства вины» определяется тем, насколько родители способны видеть в маленьком ребенке будущую самостоятельную и независимую личность. Если ребенок чувствует свою ценность независимо от совершаемых им в это время ошибок, то приобретает решимость и целеустремленность в познании окружающей действительности, если же сталкивается с ограничениями, унижением, раздражением, непризнанием своей значимости, то в его душе с этих пор поселяются неуверенность, сомнение, стыд, чувство своей вины и неполноценности.
Четвертый кризисный период (от 6-ти до 11-12 лет) «творчества (трудолюбия) — неполноценности» зависит от того, как оцениваются усилия и способности ребенка в семье и детском коллективе. Если он чувствует поддержку и одобрение, то получает на всю жизнь стимул к развитию, самосовершенствованию и творческому преобразованию всех сфер своей жизни; если же сталкивается с неадекватной критикой, неодобрением и пренебрежением, то у него появляется лень, недостаток интереса и снижение самооценки вплоть до чувства своей ничтожности и неполноценности.
Пятый период (юность; 13 — 16-17 лет) «личностной идентичности – смешения ролей» определяется тем, насколько у подростка сформированы представления о себе самом, своем характере, интересах, наклонностях, и согласуются ли они с мнением и реакциями окружающих. В зависимости от этого происходит либо формирование целостной личности, четко осознающей свое место в обществе, способной планомерно достигать поставленных целей и отстаивать моральные ценности, либо обнаруживаются путаница социальных ролей, неопределенность жизненной позиции, потеря смысла, метания из крайности в крайность.
Шестой период (ранний взрослый период; 18 – 35 лет) «интимности (близости) одиночества» характеризуется способностью человека устанавливать границы личной свободы, независимости и тесной эмоциональной привязанности. В случае положительного исхода данного кризиса формируется способность к искренней душевной (а также – чувственной, сексуальной) близости и верности наравне с ответственностью, постоянством, уважением, деловыми качествами и принятием на себя необходимых формальных обязательств. При негативном исходе человек более или менее осознанно переживает одиночество, изоляцию, отсутствие эмоциональной поддержки и пытается справиться с внутренним дискомфортом путем избегания интимных контактов или проявляя агрессивность, неискренность, равнодушие, впадая в алкогольный или наркотический транс и прочие зависимости.
Седьмой период (поздний взрослый период; 35 – 60 лет) «производительности – стагнации (застоя)» характеризуется развивающейся способностью человека проявлять альтруизм, заботу о младшем поколении, быть производительным для общества, вносить свой собственный вклад в культуру, заботиться о благополучии окружающих; в негативном варианте обнаруживаются поглощенность самим собой, эгоизм, неприязненное, пренебрежительное отношение к миру, обесценивание культуры и нравственности.
Последний восьмой этап (после 60 лет) «умиротворения-отчаяния» представляет собой не столько новый кризис, сколько период оценки, осмысления накопленного опыта, пересмотра всех предшествующих этапов развития. В результате переживается либо умиротворение и удовлетворенность прожитой жизнью, либо негодование и раздраженность от проецирования собственных дефектов на внешний мир, глубокое сожаление о том, что жизнь нельзя прожить заново.
— Неизбежны ли кризисы в жизни человека, или с кем-то они вообще не случаются?
Как видите, жизненные кризисы не просто неизбежны, без них вообще невозможно развитие. Причем это правило незыблемо как для индивидуального, так и для общественного развития. Более или менее постоянны только примитивный человек (напр., с врожденно неразвитым интеллектом) и примитивные общества (напр., племена каких-нибудь аборигенов, не изменившихся за тысячи лет). Именно поэтому жизнь развивающегося человека не обходится без душевных драм, а общества — без экономических и политических потрясений.
— Некоторые дети благополучно минуют кризис дошкольного возраста, подростковый кризис. Значит ли это, что никакого кризиса, перехода вообще не было?
«Благополучно» здесь означает — лишь «внешне незаметно и с положительным исходом». Если кризис завершился благополучно, то он и не заметен для окружающих, лишь специалист обнаружит совершившиеся кризисные изменения. Это так же, как если семя упало в землю, и из него выросло красивое растение, то это не значит, что росток не сталкивался с недостатком тепла и влаги, не пробивал себе путь к солнцу, не кренился от ветра. Следы всего того, что ему «довелось пережить», обнаружит опытный ботаник, обывателя же, скорее всего, лишь удовлетворит факт «благополучного» цветения.
— Два широко известных кризиса – подростковый и среднего возраста – отличаются особенностью прохождения? Они особенно важны для личности?
Эти кризисы значимы тем, что являются не просто психологическими, а по сути — психосоматическими: их течение осложняется происходящими в это время эндокринными изменениями и соответствующими преобразованиями всего организма. Поэтому эмоциональные и мировоззренческие проблемы, возникающие в эти периоды жизни, обычно требуют участия не только психологов, но и врачей, главным образом, психотерапевтов, иногда – психиатров.
— Писательский кризис 37-ми лет – существует ли вообще такое понятие или его породили несколько совпадений?
Да, творческие кризисы, а на самом деле — депрессивные состояния, которые творческая личность воспринимает, как периоды упадка сил и способностей, вынужденной бездеятельности, неуверенности часто встречаются в этом возрасте. Вот только конкретный возраст — 37 лет — вряд ли обладает таким уж мистическим значением. Вернее было бы сказать, что данные проблемы возникают в районе, «вокруг» 37-ми лет: внутренняя переоценка ценностей, сомнения и душевные волнения, сопровождающиеся снижением творческой активности, конечно, могут происходить и в 35, и в 40, и в 45 лет. Как видите, согласно Эрику Эриксону, это время вполне соответствует кризису «производительности-застоя». Многие современные творческие личности смогли преодолеть депрессию этого периода с помощью психотерапевтов и психоаналитиков (как например, Герман Гессе, лауреат Нобелевской премии по литературе), а некоторых постиг трагический исход (как, например, гениальный Эрнест Хемингуэй, застрелился на пике очередной осложненной алкоголизмом тяжелейшей депрессии).
Кризис – это типичный пример той ситуации, которая всегда оценивается исключительно «по плодам», т.е. судить о том, пройден кризис успешно, или нет, можно только после его завершения. Составлять же прогнозы и оказывать помощь человеку, переживающему кризис, способен лишь специалист психологического или медико-психотерапевтического профиля, знающий особенности природы и динамики кризисных состояний.