© Игорь Юров, врач-психотерапевт

Куда глаза глядят?

или 

Несколько слов о «кухонной» психотерапии

Журнал «Наша Психология», №4, 83, апрель, 2014

Что делать жене? Она, как в ягненок в басне, виновата лишь в том, что волку хочется кушать. То есть в том, что выбрала себе в спутники жизни психопата, который нашел очередной повод просто поиздеваться над ней, используя «для прикрытия» появление в доме обладающего не лучшими психологическими качествами братца. В таком случае, если женщина сама не наделена психопатическими чертами и не собирается принимать участия в вспыхнувшей борьбе за «сферы влияния», то для нее было бы наиболее разумным радоваться, что доселе невидимая ей картина, стала, наконец, видимой. И в строгом соответствии с принципом «лучше поздно, чем никогда», «бежать, куда глаза глядят». Дабы в будущем ей не пришлось, нарвавшись на еще большую подлость, писать еще более возмущенное письмо.

Вопрос: 

«Мы вместе с институтской подругой Юлей снимаем квартиру в Москве. Осенью к нам приехала ее старшая сестра Саша — она уволилась в другом городе и попросилась «перекантоваться» пока не найдет работу и не сможет снять собственное жилье. Почти сразу в доме начались чуть ли не ежедневные скандалы и истерики — у Юли постоянные претензии к старшей: то Саша не выносит мусор (хотя сама не особо утруждается), то Саша взяла крем, то, наоборот, что-то не дала, то просто настроение дурное и надо на ком-то сорвать зло… Да еще и Саша что-то не очень торопится обзаводиться работой — ходит по фитнесам и театрам или просто сидит дома. Это, похоже, еще больше раздражает Юлю. Невыносимо жить в атмосфере постоянного конфликта, но поговорить и хоть как-то этот бардак разрулить не получается — Юля выдает дежурное «это наше личное дело» и продолжает в том же духе».  

Подобные письма я уже давно отношу к четко определенной категории – «писем-жалоб». Первое чувство при их прочтении – дискомфорт от непонимания. С одной стороны, суть проблемы очевидна, а с другой совершенно не понятно, что собственно хочет автор? Это не мое субъективное восприятие и не результат психологического анализа — в письме буквально отсутствует хотя бы один вопросительный знак препинания. Даже при желании отредактировать текст ради соответствия названию рубрики /«Вопрос-Ответ»/, притулить этот знак вопроса совершенно негде. Для этого нужно было бы придумать отдельное вопросительное предложение. Зато легко найти место для восклицательного знака, например, —  «Невыносимо жить в атмосфере постоянного конфликта!»

Это сразу все ставит на свои места. Не нужно быть ни психологом, ни филологом, чтобы ясно увидеть, что перед нами… жалоба. Вы не пожалеете, если теперь перечитаете письмо еще раз – дискомфорт исчезает, и на его место приходит очень интересное, совершенно четкое впечатление – автор не обращается за консультацией, не ищет ответа на вопрос. Он пишет жалобу.

Если бы «ежедневные скандалы и истерики… бардак, который не разрулить», происходили, например, в общежитии, то все сказанное могло выглядеть, как жалоба его коменданту; если бы речь шла о чем-то большем, чем пропажа крема, вполне бы получилось заявление в милицию; нежелание «обзаводиться работой» при свободном хождении по «фитнесам и театрам» не так давно называлось тунеядством и преследовалось по закону; а сославшись на «дурное настроение» и необоснованное стремление соседки на ком-то «срывать зло», даже сейчас можно предпринять попытку обращения в психоневрологический диспансер для принудительного психиатрического обследования. Но, «увы»… В реально сложившейся ситуации, все же отсутствует как «состав преступления», так и явный «неадекват». Поэтому…. жалоба направляется психологу.

Как же должен поступить психолог? Очевидно, ему следует «рассмотреть жалобу» и выразить свое согласие, а еще лучше – сочувствие клиенту в сочетании с негодованием в адрес тех, «благодаря» кому собственно и возникла потребность в этой «психологической консультации». Этим можно вызвать положительную реакцию у клиента вкупе с одобрением в свой адрес и приятным осознанием, что свой гонорар получаешь не зря.

Ну, а если психологу удастся конгруэнтно, то есть, «на одной волне» с клиентом еще и составить негативные психологические портреты ненавистных соседок, поспособствовав тем самым удачному «отреагированию агрессии», то можно будет даже надеяться на быстрый «терапевтический эффект», повторные высокооплачиваемые сеансы и самые, что ни на есть, «положительные рекомендации» среди знакомых и родственников клиента. Мягко говоря, Эрик Берн называл такую психотерапию «поглаживающей», грубо говоря, ее часто именуют «кухонной», поскольку специалист тут вовсе не обязателен, подобную «психологическую поддержку» вполне можно получить от соседа или соседки за беседой на кухне.

Рассказать о том, какой НЕ должна быть настоящая психотерапия – это практически все, что я смог сделать, отвечая на данное письмо, поскольку не нашел в нем так называемого клиентского запроса не то что на психотерапию, а даже на психологический анализ ситуации. Серьезно консультирующим специалистам известно, что клиент быстро «исчезает», а психолог воспринимается, как не эмпатичный/эмпатийный (то есть не сопереживающий, не сочувствующий, холодный), если отказывается принимать «жалобу к рассмотрению», и вместо «наказания виновных» путем психологического манипулирования ими, обращается к личности самого «истца».

Альтернативный вариант ответа на тот же вопрос по просьбе редакции 

Жили хорошо, и вдруг стало плохо? Кто виноват, и что делать? Давайте, используем более наглядную, но полностью аналогичную модель ситуации.

Представим, живут жена с мужем, живут и, в принципе, не тужат. Вдруг в доме появляется брат мужа, и вместе они начинают пить и дебоширить. Когда жена предъявляет претензии, муж отвечает – «это наше личное дело». Мол, он мой брат, у нас свои отношения, мы привыкли так общаться. Что делать жене? Очевидно, терпеть, если она не хочет или не имеет возможности уйти. Ведь с мужем разговор бесполезен, а брата она может, разве что разок попросить не нарушать их домашний покой. Но если он ее не услышит, при том, что муж с ним заодно, то даже гнать из дома в крайнем случае ей придется обоих. Однако последний вариант не рассматривается, поскольку соответственно аналогии, собственником жилья она не является.

Так что же сказать этой несчастной женщине? Неужели ничего не бросается в глаза? По-моему, все совершенно очевидно. А именно то, что мужу на нее, на ее чувства, на ее положение, простите, абсолютно наплевать. Но вот она почему-то не делает из этого никаких выводов, вместо того, чтобы благодарить судьбу (или хотя бы приехавшего брата) за то, что, наконец, раскрылось истинное отношение к ней ее второй половинки. На мой взгляд, это очевидно даже не психологу.

Психолог же наверняка заметит лежащий несколько глубже (впрочем, не так уж и глубоко) смысл происходящего, состоящий в том, что муж элементарно за что-то мстит жене, мягче говоря – выражает давно зреющее недовольство. Предъявить прямо свои претензии у него нет зрелости или смелости, а, скорее всего, и того, и другого. Поэтому он просто использует появление брата в качестве удачного повода выразить «все, что накопилось», избежав при этом ответственности за происходящее.

Что же делать жене? Совершенно очевидно – отнестись к происходящему как к типичному невербальному (то есть несловесному, наглядному) обращению в свой адрес и понять это обращение. И дальше остается только два варианта.

Первый. Месть/недовольство мужа может быть обосновано. Жена действительно в чем-то виновата и должна соответственно изменить свое поведение, а в идеале – еще и попросить прощения у мужа за то, на что он так реагирует.

Второй вариант. Она, как в ягненок в басне, виновата лишь в том, что волку хочется кушать. То есть в том, что выбрала себе в спутники жизни психопата, который нашел очередной повод просто поиздеваться над ней, используя «для прикрытия» появление в доме обладающего не лучшими психологическим качествами братца. В таком случае, если женщина сама не наделена психопатическими чертами и не собирается принимать участия в вспыхнувшей борьбе за «сферы влияния», то для нее было бы наиболее разумным радоваться, что доселе невидимая ей картина, стала, наконец, видимой. И в строгом соответствии с принципом «лучше поздно, чем никогда», «бежать, куда глаза глядят». Дабы в будущем ей не пришлось, нарвавшись на еще большую подлость, писать еще более возмущенное письмо.