В современном мире почти все депрессии успешно лечатся. Конечно, есть различия в особенностях течения, тяжести заболевания, восприимчивости к препаратам, длительности их приема, необходимости проведения дополнительной психологической коррекции и пр. Соответственно, будут решаться и вопросы о затратах на лечение, условиях его проведения, средствах диагностики, времени поиска специалиста. Но все эти вопросы, если вдуматься, касаются организации лечения, а не его возможности или невозможности. Нужно четко отличать реальные проблемы современной российской психиатрии от мифологических построений и сплетен. Это поможет огромному числу нуждающихся получать необходимую для них медицинскую помощь и социальную поддержку.

Вопрос:

«Я женат много лет, восемь из которых моя жена лечится от депрессии (именно такой диагноз ей поставил врач). Жене становится то лучше, то снова плохо. То она бодра и здорова, то ее трясет так, что она перестает есть и спать. Я вижу как она борется, пытается разорвать этот круг, но… Ситуация повторяется снова и снова. Жене то назначают амитриптилин, то снова отменяют. Я не знаю как себя вести: дорогой мне человек ищет у меня поддержки, а я уже и сам мало верю в успех лечения. Не знаю, что делать… Может просто поменять доктора? Ведь за столько лет проблема так и не решилась… Может, я что-то делаю неправильно? Как вообще себя вести в такой ситуации? Никто из наших друзей не знает о нашем горе, прячемся от всех, опасаясь недопонимания и осуждения. Ведь Вам хорошо известна реакция людей на лечение у психотерапевтов. Пожалуйста, дайте совет как мне себя вести, ведь я вижу как непросто моей жене».

К сожалению, мне не оправдать ваших надежд посредством публикации своего ответа в газете. Словами не обойтись. Не помогут также слова, если я буду просто разговаривать с вашей супругой непосредственно на приеме.

Понимаете, не помогают слова при инфаркте и стенокардии — самые правильные из них не восстановят кровоснабжение в подвергшейся некрозу сердечной мышце – нужен нитроглицерин; не помогают слова при аппендиците и перитоните — нужно срочно оперировать; не помогают при диабетической коме – нужен инсулин; не помогают при пневмонии и сальмонелезе – необходимы антибиотики; не помогают при гипертонии – нужны препараты, способные снизить артериальное давление; не помогают при эпилептическом припадке – нужны противосудорожные, которые не позволят приступу повториться. Врач, который станет в этих случаях пытаться помогать словами, будет преступником. Нужен врач, который адекватно оценив ситуацию, начнет действовать. А если видит, что его действия не оказывают результата, вызовет другого врача или на своей спине потащит больного туда, где ему смогут оказать помощь. Вот что должен делать врач.

Вашей жене требуется подобное лечение. Лечение грамотное и внимательное, проводимое с учетом и анализом всех тех средств, которые использовались ранее. Вероятнее всего, никак не психотерапия, а именно — психофармакотерапия. Видите ли, вы описываете состояние достаточно тяжелой клинически выраженной депрессии. Это не хандра, не перемена настроения и не упадок сил. Есть все основания предполагать, что речь идет о депрессии, которая представляет собой НЕ реакцию на стресс, а настоящее заболевание, т.е. это не невротическая, а т.н. эндогенная депрессия. В пользу этого свидетельствует предположительно фазовый характер смены настроения – «то она бодра и здорова, то ее трясет так, что она перестает есть и спать». Такие депрессии не всегда удается идеально излечивать с первого раза, но это не значит, что они не лечатся.

Постарайтесь правильно меня понять: дороги можно делать везде ровными, но не везде их такими делают. Также и лечить депрессии (и не только депрессии) можно везде как следует, но не везде и не всегда это получается.

Я не хочу сейчас искать виноватых, думаю, что и вам это тоже не нужно. Я хочу лишь сказать – вашей жене можно и нужно помочь. А то, что ей «то назначают амитриптилин, то снова отменяют», не означает, что нет других препаратов и схем лечения. Не буду сейчас вдаваться в детали фармакологии антидепрессантов, лучше снова использую сравнение: в терапии тоже бывает, что «то назначают антибиотик, то отменяют…» — это может быть как совершенно оправданным действием, так и абсолютно не адекватным — в зависимости от каждого конкретного случая. Однозначно можно сказать только одно — если вы неудовлетворены результатом лечения, нужно сразу же обращаться к другим специалистам.

Поймите, это жизнь. В решении любых вопросов существуют апелляции, обращения в вышестоящие инстанции, альтернативные комиссии, независимые эксперты, на худой конец – письменные жалобы. Мы даже продуктовый магазин выбираем – где светлее и чище; один раз черствый хлеб попадется – больше в этот магазин не придем. А тут что же получается — «Дорогой мне человек ищет поддержки», «ситуация повторяется снова и снова», «за столько лет проблема так и не решилась» и… тут только возникает вопрос — «может просто поменять доктора»? И правда – это же так просто. А после того как в первый раз лечение не подействовало, и депрессия вернулась обратно – такая мысль не приходила?

Водитель приедет в автосервис завернуть гайку, и ее завернут так, что через день она снова отвинтится – он поедет снова в этот автосервис?! Конечно, ситуации несравнимы, конечно, человек не машина, и ответственность за неправильное лечение не сравнить с ответственностью за ремонт. Но тем показательнее сравнение. Тем большую осторожность следует проявлять, когда речь идет о человеческом здоровье. Что же делать, если жизнь такая? Надо исходить из того, что есть. Да и вопрос, по сути, не во врачебной ошибке, а в качестве лечения, которое, впрочем, в любой стране мира бывает лучше, а бывает хуже. Одно дело, если искал и не нашел. И совсем другое, если даже не искал.

Еще раз подчеркиваю – в современном мире почти все депрессии успешно лечатся. Конечно, есть различия в особенностях течения, тяжести заболевания, восприимчивости к препаратам, длительности их приема, необходимости проведения дополнительной психологической коррекции и пр. Соответственно, будут решаться и вопросы о затратах на лечение, условиях его проведения (амбулаторное или стационарное), средствах диагностики, времени поиска специалиста. Но все эти вопросы, если вдуматься, касаются организации лечения, а не его возможности или невозможности. 

Увы, в нашей стране значительная часть организации чего бы то ни было, как правило, ложится на плечи нуждающегося. И уже просто выводит из себя, когда очередной раз приходится слышать — «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Да – страшно, больно, нелепо. Мы все об этом знаем, но ничего не можем изменить. Вопросы — «кто виноват?» и «что делать?» — не в моей компетенции. Они все больше принимают общесоциальный характер. Я могу сказать только одно – в такой ситуации, тем более, нельзя проявлять пассивность. 

Даже если результат достигается не сразу, но вы знаете врача, видите, что он компетентно объясняет причины временного неуспеха, обосновывает дальнейший прогноз – тогда другое дело, можно довериться и подождать, хотя… и в этом случае не мешает получить одну-две дополнительные консультации. Мы все-таки живем не в заброшенной деревеньке, где на тысячи километров один врач. Когда обычный анализ крови дает неоднозначный результат, мы тут же идем его повторять в другую лабораторию, не говоря о лечении состояния, которое способно сделать человека инвалидом. Как можно годами(!) полагаться на одно мнение, да еще при отсутствии результатов?! 

И «реакция людей на лечение у психотерапевтов» мне очень хорошо знакома, более того, она касается меня непосредственно. Часто вспоминаю, как одной моей коллеге ее однокурсница однажды посочувствовала – «Я стала кардиологом, и когда бывшие пациенты встречают меня на улице, то с радостью подбегают поприветствовать и поблагодарить, а твои пациенты, только увидев тебя издалека, переходят на другую сторону улицы, чтобы кто-то случайно не узнал об их знакомстве с психиатром». 

Так или иначе, профессиональная судьба моих коллег в современной России очень не проста, однако сейчас речь не о них и не обо мне, а о пациентах. Почему ситуация столь драматична? Потому что мы до сих пор живем последствиями тех уму непостижимых социальных переворотов, которые происходили еще в начале 20-го века. Я имею в виду т.н. миф о карательной психиатрии, который основан на ситуации, реально имевшей место при советской власти и охватившей практически все стороны социальной жизни. В существовании данного мифа нет ничего удивительного: множество людей «старой закалки» и сейчас еще не рискнут рассказать политический анекдот, помня о временах, когда даже «стены могли слышать», а «черные воронки» по ночам въезжали во двор и навсегда увозили кого-то из жильцов в неизвестном направлении. Борьба против диссидентов и «инакомыслящих» велась повсеместно, используя любые средства влияния, не обошлось и без психиатрического направления в медицине. Современного демократического «Закона о психиатрической помощи», защищающего, прежде всего, права душевно больных, на тот момент не существовало. Теперь все прошлое — не более чем миф. В том же, что лица с непредсказуемым поведением имеют ограничения при трудоустройстве в ряде специальностей, вождении автомобиля и ношения оружия, на мой взгляд, нет ничего неправильного. Гораздо опаснее, когда эти ограничения удается обойти. 

Реально имеющиеся на данный момент недостатки современной психиатрии являются преимущественно одной из многих социальных проблем России – это и плохие бытовые условия государственных психиатрических больниц, и недостаток специально подготовленного персонала, и частое отсутствие необходимых препаратов, и невообразимо низкие оклады врачей, не позволяющие им профессионально развиваться, участвовать в международном обмене опытом и следовать современным тенденциям медицины. Особенно с учетом специфического «контингента» пациентов психиатрических стационаров данные проблемы порой действительно приобретают драматический характер.

Нужно четко отличать реальные проблемы современной российской психиатрии от мифологических построений и сплетен. Это поможет огромному числу нуждающихся получать необходимую для них медицинскую помощь и социальную поддержку, например, бесплатное лечение, не такое уж маленькое пособие по инвалидности, контакты в группах психологической взаимопомощи и т.п.